«Мама» - шепчут ели на аллее,
«Мама» - нежно туи шелестят…
Здесь огонь немеркнущий алеет,
А в огне поют сердца солдат.

Голуби над братскою могилой -
В птицах души воинов живут.
Плачет мама: «Сынонька мой милый…»,
Голубь отзывается ей: «Тут!»

«Здравствуй, Гаек, мальчик ненаглядный,
Вот родной землицы привезла,
Май, смотри, опять такой нарядный,
А цветы из нашего села.

Тополь возле хаты стал большущий,
И шумит под мирным небом гай,
Если там тебе, сыночек, лучше,
То за мамку не переживай.

На войне куда бывало хуже,
Полсемьи фашисты извели,
А сейчас страна у нас недужит,
Но виновных в этом не нашли.

Что скрывать, живём тяжеловато,
И Успенка стала вымирать,
Говорят, что сами виноваты,
Ладно…» - и опять заплачет мать.

«Слава Богу, скоро будем вместе,
Там ты ангел, здесь у нас - Герой,
Родине – единственной невесте
Подвиг посвятил великий свой.

Девятнадцать лет – совсем мальчишка,
А гляжу на сверстников твоих…
Ладно, я строга, быть может, слишком
И не понимаю молодых,

Только мне бывает очень страшно -
На кого оставим мы страну?
Бурьяном позарастали пашни,
Люди вымирают, как в войну».

Подбежал чумазенький мальчонка:
- Бабушка, а с кем ты говоришь?
- Миленький, вот с этою иконкой.
- Это фо-отка – протянул малыш.

- Ишь, какой смышлёный, значит, с фоткой,
А на ней погибший сын мой Гай.
- Бабушка, я есть хочу, хоть сотку
На помин души его подай.

Что за лихо нами верховодит?
Да куда ж ты смотришь, добрый Бог?
Что за червоточина в народе,
Если к малым детям мир жесток?

Только кто любовь мою отменит?
Выберемся с горя, дайте срок…
Мама опустилась на колени:
«До свиданья, Гаюшка, сынок!».

«До свиданья…» - вслед шептали ели,
«До свиданья…» - туи шелестят.
Мальчики, надевшие шинели,
С памятника в душу нам глядят.